Кэйтлин битнер рот внезапная страсть. Кэйтлин битнер рот - внезапная страсть Кэйтлин битнер внезапная страсть читать

* * *

Глава 1

Апрель 1853 года

Приход Сент-Джеймс, Луизиана

Селина Керкленд смотрела на простой деревянный гроб. Дождь барабанил по крышке, превращая открытую могилу в грязную яму. Острый запах сырой земли и привкус песка во рту вызывали тошноту. Дул пронзительный ветер. Ледяные капли окружали плотной пеленой и иглами вонзались в щеки. Дрожа, Селина плотнее запахнула длинный плащ с капюшоном. Казалось, озябшая природа тоже прощалась с ее свекровью.

Стивен взял Селину за руку.

– Погода становится все хуже. Пора возвращаться домой.

Оцепенев от горя и холода, Селина забралась в повозку и села рядом со свекром; муж устроился на козлах. Ослепительная молния разорвала небо, и почти одновременно землю потряс оглушительный гром. Селина обхватила руками округлившийся живот, словно пытаясь успокоить отчаянно толкавшегося ребенка.

Дождь сердито набирал силу и скоро превратился в ливень.

– Господи, что за напасть! – простонал Стивен и взмахнул кнутом.

Лошади нехотя послушались и куда-то побрели. Селина попыталась удобнее устроиться на жесткой скамье. Как ему удавалось что-то разглядеть в этой беспросветной мгле?

– Должно быть, скоро появится мост?

Лошади дернули и с диким ржанием рванули влево.

Повозка опрокинулась. Селина в ужасе вцепилась в грубый край; из разодранных ладоней потекла кровь – такая же холодная, как нескончаемый ливень.

Обезумевшие лошади били копытами. Одна снова заржала, раздувая ноздри, и попыталась двинуться вперед. Вторая натянула вожжи, стараясь повернуть назад. Надеясь усмирить испуганных животных, Стивен отчаянно размахивал кнутом, и в этот миг вспышка молнии озарила путь.

Там, где должен был стоять мост, зияла черная дыра, но Селина слишком поздно увидела обрыв и слишком поздно закричала.

Лошади и повозка столкнулись. Воздух наполнился ржанием, скрипом, стуком железа о дерево. Повозка понеслась к реке.

– Госпожа Селина!

Селина вздрогнула, проснулась и едва успела удержаться, чтобы не упасть с подоконника. Провела ладонью по глазам, удивилась яркому солнцу и посмотрела на Мари. Горничная стояла возле кровати, складывая одежду и бросая на нее встревоженные взгляды.

– Прости, я, кажется, кричала? – Селина потерла затекшую шею.

– Снова дурной сон?

Селина кивнула.

– К тому же уснули сидя. Простите, мадам, но если ложиться ночью в постель, то постепенно можно привыкнуть отдыхать по-человечески, а не дремать на подоконнике, как кошка.

– Тебе известно, что мешает мне нормально спать. – Селина встала с синих бархатных подушек и подошла к туалетному столику.

– Прошел всего лишь год с того дня, когда мистер Андруз нашел вас под сломанной повозкой. – Голос Мари смягчился. – Страшные воспоминания еще не успели отступить. Такая тяжкая потеря!

Раздался короткий стук в дверь, в спальню заглянул юный Линдзи Андруз и с сияющим видом провозгласил:

– Тревор возвращается! Тревор возвращается!

– Здравствуйте, миссис Селина. Мой старший брат едет домой.

Она кивнула и слабо улыбнулась.

– Спасибо, Линдзи, но мне об этом уже известно.

Парень исчез, а из-за двери донесся радостный смех.

Удивляясь своему мрачному настроению, Селина принялась складывать туалетные принадлежности в одну корзинку, а ленты, гребни и расчески – в другую.

Горничная поставила одну из корзинок на кровать, чтобы убрать белье.

– Ах, этот несносный мисчи Тревор! Знаете, что он приехал в Новый Орлеан уже неделю назад, но только вчера вечером соизволил сообщить отцу о том, что возвращается домой? Фу какой стыд!

– Откуда мне об этом знать?

Селина заметила, что горничная назвала старшего сына Джастина Андруза «мисчи»: этот местный вариант французского слова «месье» выражал особую симпатию. Шоколадная кожа служанки блестела от пота: с раннего утра она старательно переносила вещи госпожи в другую комнату.

– Не пора ли тебе немного отдохнуть, Мари?

– Нет-нет, все хорошо. – Горничная широко улыбнулась и продолжила начатый разговор: – Наверное, мисчи Тревор перевернул вверх дном весь Новый Орлеан. Готова поспорить, что после его отъезда Англия наконец-то вздохнула спокойно. Зато теперь нашим папашам будет не до сна.

Селина бросила в корзинку щетку, но промахнулась – та со стуком упала на пол, – подняла, бросила снова – на сей раз удачно – и начала разбирать ленты.

Мари тут же вмешалась:

Селина взглянула на пестрый клубок, вздохнула и бросила ленты вслед за щеткой.

– Да, пожалуй, лучше доверить все тебе, я только мешаю.

На певучий диалект французского квартала Мари переходила всякий раз, когда пыталась успокоить госпожу. Она обладала редкой способностью имитировать любой акцент, услышав лишь несколько слов. Селина порой подозревала, что те гибкие французские интонации, которые горничная выдавала за собственные, были столь же искусным подражанием. Своей пестрой, красочной речью Мари артистично создавала иллюзию небольшой разноязыкой толпы.

Горничная озабоченно нахмурилась:

– Вы хорошо себя чувствуете?

– Отлично, – соврала Селина.

Добрела до окна и снова устало опустилась на низкий подоконник. Тяжело вздохнула, поставила локти на карниз, опустила подбородок на сложенные ладони и посмотрела на игравшую во дворе веселую компанию: дети слуг и рабочих с плантации танцевали и пели под руководством старшего мальчика, который ритмично прищелкивал языком и топал ногой. Слова Селина слышала плохо, но все-таки понимала, что речь в песне идет о Треворе. Казалось, этого таинственного человека с нетерпением ждали все – разумеется, кроме нее.

Вытирая краем передника мокрый от пота лоб, из кухни вышла повариха Золя. Должно быть, сбилась с ног, готовясь к приезду дорогого гостя. Наверняка на плите уже вовсю кипели и булькали многочисленные котелки и кастрюли. Даже на расстоянии в воздухе витали волшебные ароматы секретных подливок, филе и святой троицы луизианской кухни – сельдерея, душистого перца и лука. Желудок требовательно заурчал.

– Кажется, Золя готовит бамию?

– И джамбалайю – уточнила Мари. – Любимые блюда мисчи Тревора.

Селина взглянула вопросительно, и Мари выразительно вскинула брови.

– Вы же знаете, что наша мастерица всегда старается приготовить гостям что-нибудь особенное.

Гостям? Но разве Тревора можно считать гостем? Его не было дома всего два года. Селина наведывалась в кухню не часто, но успела заметить, что повариха тоже называет молодого господина «мисчи». Почему все говорят об этом человеке с такой нескрываемой любовью? Он же самый настоящий распутник – во всяком случае, если верить слухам.

Но кто дал ей право судить? Мари и Золя знают Тревора с рождения, а она даже ни разу не видела. Если кто-то здесь и был гостем, то именно она, Селина. С мистером Андрузом она познакомилась только в прошлом году, на похоронах свекрови. Родственников у Селины не осталось, а возвратиться в опустевший дом не позволила тяжелая болезнь и горечь потери. Джастин сжалился и пригласил к себе.

Сердце снова печально защемило. Почему же в последнее время стало так плохо? Селина потерла руку: от плеча до запястья тянулся тонкий красный шрам – напоминание о страшном несчастье, жестоко лишившем ее и мужа, и ребенка.

Мари подошла и остановилась рядом.

– Мадам, вы еще ни слова не сказали о тех прекрасных платьях, которые прислал из города мистер Андруз. Они вам не нравятся?

– Очень нравятся.

– Так в чем же дело?

Селина пожала плечами. Разве можно ответить, в чем дело, когда не понимаешь даже собственных мыслей?

– После смерти матери мисчи Тревор все время сидел на этом подоконнике, подперев ладонью подбородок, и смотрел в никуда – точно так же, как вы.

Селина отдернула локти от карниза, как отдергивают палец от раскаленной плиты.

Мари нахмурилась.

– Сдается мне, что новый гардероб не слишком вас интересует. Письмо от мисчи Тревора пришло на том же пароходе, который привез платья. – Она внезапно смягчилась и потянулась, чтобы поправить локон, самовольно выбившийся из прически и спустившийся на шею. – Беспокоитесь насчет проказ мисчи Тревора? Наверняка немало слышали о его похождениях.

Селина вспыхнула и недовольно повела плечами.

– Не говори глупостей.

Мари тут же опустила руку, на шаг отступила и заговорила на причудливом креольском диалекте, обладавшем удивительной способностью поднимать настроение.

– Не тревожьтесь о мисчи Треворе. Он не станет к вам приставать. Пусть он повеса и порой даже ведет себя как дурачок, но ни разу не слышала, чтобы надоедал той, которая этого не хочет.

Селина рассмеялась.

– Вот уж не задумывалась о том, что твой мисчи Тревор может «приставать» ко мне. – Она отвернулась к окну, но все-таки успела заметить, как весело, широко улыбнулась Мари. – Ради всего святого, я же не выползла из-под камня.

То ли подействовало легкое поддразнивание, то ли сияющая улыбка осветила комнату, но на душе стало легче.

– Может быть, хотите принять горячую ванну, госпожа Селина?

– Лучше продолжай работу, а то до приезда Тревора не успеешь перенести мои вещи из его комнаты в гостевую.

Мари снова улыбнулась.

– Пароход из Нового Орлеана придет на закате, а нам пока надо дождаться полудня. – Она подняла самую большую корзину и понесла к двери.

– Ради бога, Мари, что ты делаешь?

– Убираю вещи мадам из спальни мисчи Тревора и переношу в комнату для гостей, сэр, – деловито ответила та.

– Сейчас же верни все на место.

Селина вскочила с подоконника и подбежала к двери.

– Мари всего лишь выполняет мое распоряжение.

Хозяин не стал повторять, а просто молча посмотрел на служанку.

Мари понимающе кивнула и, словно не замечая присутствия Селины, поспешила обратно.

Мистер Андруз провел ладонью по седым волосам.

– Позволите спросить, что заставило вас затеять всю эту суету с переездом в гостевую комнату?

Селина скрестила руки на груди.

– Разве вы не слышали? Ваш сын возвращается.

Мистер Андруз нахмурил густые брови.

– Он пробудет здесь недолго… несколько дней.

Селина растерялась.

– Правда?

Хозяин насмешливо склонил голову.

– Неужели вы действительно поверили, что мой тридцатилетний сын собрался жить вместе с отцом? Он приехал из Лондона по делам – в Новый Орлеан, а не сюда.

Внезапно на Селину навалилось чувство одиночества. Как она пропустила всю эту историю? Даже слуги наверняка знают, что Тревор проведет в родном доме считаные дни, а ей до сих пор ничего не известно. Она осталась в стороне – чужая, случайная приживалка.

Селина выпрямилась и решительно расправила плечи.

– Гостевая комната мне больше нравится. Эта выглядит чересчур мужской.

Джастин подошел ближе, подавляя высоким ростом и мощным сложением.

– Не пытайтесь меня обмануть.

Решительный жест, безотказно действовавший на непослушных детей, заставил Селину забыть о возражениях.

– И даже не надейтесь переубедить.

Он постоял так несколько секунд, а потом усмехнулся, отступил и по-отечески похлопал ее по плечу.

– Простите. Наверное, я сам виноват: не разъяснил ситуацию.

Продолжая говорить, мистер Андруз направился к лестнице.

– Поскольку Тревора привели в Новый Орлеан важные дела в конторе нашей судоходной компании, он остановился в городском доме. А примерно через неделю из Англии приедут мои брат и племянник. Все мы с нетерпением ждем прибытия новых кораблей, так что общее волнение вполне понятно.

– Но разве хорошо принимать сына в гостевой комнате? – робко осведомилась Селина вдогонку.

Мистер Андруз остановился на верхней ступеньке и обернулся.

– Не беспокойтесь. Тревор – взрослый мужчина. Несмотря на все, что вы, несомненно, слышали, мой сын прилично воспитан.

Он энергично пошел вниз, с каждой ступенькой повышая голос.

– Постарайтесь принять желания старика, Селина. Я специально поселил вас в эту удобную спальню, потому что для восстановления сил необходимо спокойствие. Признайтесь: у вас лучший вид на сад, да и вся галерея в этом крыле в вашем распоряжении.

Несмотря на то что хозяин уже не мог увидеть, Селина закусила губу и кивнула.

– Что ж, хорошо. – Она повернулась и остановилась в дверях, рассматривая комнату, в которой прожила целый год.

Тревор явно предпочитал синий цвет. Если не считать темно-красного персидского ковра на полу, в интерьере доминировал кобальт. Даже керамический кувшин и таз на мраморном столике в углу радовали глаз глубокой синевой. Роскошная резная кровать вишневого дерева, на четырех столбах, с пологом, такой же стол, глубокое кресло у камина, где она много вечеров провела за книгами, – тоже обитое синим бархатом. Трудно представить комнату красивее, уютнее и удобнее.

Чересчур мужская? Конечно же, нет. Селине здесь все нравилось.

На глаза навернулись слезы. Ах если бы рядом не было Мари, можно было бы от души поплакать!

Пар медленно поднимался, унося с собой напряжение и тревогу. Мари старательно намыливала госпожу. Иногда бывает приятно, когда за тобой ухаживают.

– Какой замечательный сегодня день, Мари. Будь добра, открой дверь в галерею, чтобы доносился запах роз, а не стряпни.

Мари распахнула французское окно. В комнату влетел легкий ветерок и принялся играть кружевными шторами. Легкая ткань затрепетала, словно крылья бабочки. Головокружительный аромат цветов смешался с доносившимся из кухни пряным духом.

– Весной так чудесно, правда? Цветы распускаются. Все выглядит таким чистым и свежим, а вечерами еще достаточно прохладно, чтобы уютно устроиться в кресле у камина. Я рада, что осталась в живых. За год все так изменилось.

Мари присела на стул возле ванны и начала расчесывать густые локоны госпожи.

– В первые месяцы ваши волосы казались безжизненными и больше походили на мочалку.

– Это потому, что сама я чувствовала себя безжизненой.

– А сейчас цвет напоминает крепкий кофе. И как блестят! Кажется, что отсвечивают золотом. Любовалась бы вечно. Да и на вас тоже приятно посмотреть, ничего не скажешь. – Мари умолкла и сосредоточилась на работе.

Селина глубже опустилась в ванну, закрыла глаза и погрузилась в доносившиеся с плантации звуки и запахи. Из забытья ее вывели гулкие удары колокола: три, потом еще три. Сигнал означал, что капитан колесного парохода остановился у берега, чтобы высадить пассажиров.

Мари вскочила.

– Ах господи! Три удара, не два – значит, это не груз, а люди. Неужто мисчи Тревор приехал так быстро?

Снизу донесся топот множества ног.

– Тревор вернулся! – крикнул Линдзи возле двери, а в следующую секунду на лестнице послышался звук быстро удаляющихся шагов.

Селина стремительно села; сердце почему-то отчаянно стучало.

– Ты же сказала, что молодой господин приедет на вечернем пароходе!

Мари взволнованно забегала по комнате.

– Ах, госпожа Селина, как же мне успеть одеть вас и причесать, пока он дойдет от пристани до дома?

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 15

Тиканье часов становилось все громче. Сейчас их ритм совпадал с ритмом сердца. Селина посмотрела на циферблат. Стрелки показывали чуть за полночь. Прошло всего пятнадцать минут.

Господи, помоги.

Она с трудом вздохнула. Хорошо, что сняла корсет, а то вообще не смогла бы дышать. Встала с дивана, медленно подошла к окну и посмотрела на безучастную желтую луну. Эта ночь никогда не кончится.

День прошел без единой вести о Треворе или Кэмероне. Казалось, оба прячутся, чтобы кто-нибудь не отговорил от рокового поединка. Они с Джастином искали их по всему городу, несколько раз наводили справки в отеле – все безрезультатно. Оба мечтали найти хотя бы одного из них и заставить прислушаться к голосу разума. Тогда бойню удалось бы предотвратить.

Оставалась слабая надежда, что Кэмерон одумался и отступил на безопасную позицию, чтобы дождаться отправления корабля. Но мир окончательно рухнул, когда стало известно, что местному доктору доставили изящный футляр из красного дерева. Внутри, на черном бархате, поблескивала пара дорогих дуэльных пистолетов.

Джастин предложил остаться на ночь в доме, однако Селина отказалась и еще до наступления темноты тайно, в полном одиночестве, покинула Французский квартал и отправилась в Дуэльную рощу.

Дуэльная роща.

Какое жестокое название и еще более жестокое предназначение для такого чудесного места! В угасающем свете дня здесь царило умиротворение, и ничто не напоминало о безжалостных поединках.

Дрожа от тревоги и дурных предчувствий, Селина прошла по поросшей травой поляне, где должна была состояться дуэль. Правда ли, что в местах боев и смертей трава зеленее? Или там вообще ничего не растет? Утро принесет новую утрату: один из двух молодых, полных сил мужчин падет жертвой упрямого нежелания понять абсурдность убийства и пойти на компромисс.

В последнее время дуэли стали настолько частыми, что из битвы за честь превратились в эпидемию самоуверенности. Жены, утром целовавшие на прощание своих мужей, случайно узнавали от прохожих, что к обеду те уже не вернутся. Матери, провожавшие в путь исполненных надежд и планов сыновей, не подозревали, что в последний раз видят их живыми.

Селина слышала, что поединки происходили по любому, даже самому незначительному, поводу, и удивлялась неумению взрослых людей ценить жизнь. Ложная гордость порождала хаос и опустошение. Разве можно было представить, что несчастье коснется и ее тоже?

Домой она вернулась в отчаянии. Спать не ложилась. Зачем? Разве можно уснуть в эту страшную ночь?

Селина потерла покрывшиеся гусиной кожей руки и снова посмотрела на часы. Прошло всего двадцать минут. Нет, терпеть мучение просто невозможно! Что, если еще раз попробовать остановить безумие? Накинув легкий плащ, она вышла из дома и зашагала по Роял-стрит к отелю «Сент-Чарльз». Даже в столь поздний час за конторкой стоял безупречно вежливый служащий.

– Вернулись ли в свои комнаты мистер Тревор Андруз и мистер Кэмерон Андруз?

– Нет, госпожа. Не видел ни одного из этих джентльменов.

Делая вид, что перебирает бумаги, служащий продолжил внимательно следить за дамой. Весть о дуэли знаменитых кузенов распространилась по городу со скоростью желтой лихорадки, и клерку не терпелось ухватить свою порцию скандала.

В задумчивости Селина не обратила внимания на нездоровый интерес.

Она долго ходила по холлу, и в конце концов, утомленный собственным любопытством портье занялся делами. Едва он отвернулся, Селина пробежала по коридору, остановилась возле двери Тревора и постучала. В ночной тишине стук показался нестерпимо громким. Она хотела постучать снова, но передумала и осторожно повернула ручку. Замок щелкнул и поддался.

Дрожащими руками Селина приоткрыла дверь.

– Тревор? – Она вошла в комнату, плотно закрыла за собой дверь и прислонилась спиной, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте, а вскоре различила на кровати силуэт. Осторожно приблизилась и увидела, что Тревор лежит на спине, заложив руки за голову, и смотрит в потолок. Холодная отстраненность этого подвижного человека больно ранила. Казалось, смерть уже наложила свой ледяной отпечаток.

– Тревор, я… я пришла умолять, чтобы вы отказались от безумной идеи.

Ответа не последовало.

– Пожалуйста, выслушайте меня. – Селина робко присела на край кровати, неловко протянула руку и коснулась его щеки. Щека тоже оказалась холодной и жесткой. Она быстро отдернула пальцы и сложила руки на коленях. – Кэмерон по-братски вас любит. Братья не должны стрелять друг в друга. Любые разногласия можно уладить в разговоре. Нельзя убивать брата из-за… из-за глупой ссоры.

Тревор продолжал лежать молча, неподвижно.

– Ваше упрямство доведет отца до могилы. Честное слово, не знаю, как он сможет это пережить.

Тревор медленно повернул голову и посмотрел пустыми глазами.

– То же самое вы уже сказали Кэмерону?

От оскорбительного тона Селина вздрогнула.

Тревор снова уставился в потолок.

– Нет, вряд ли. Пришли сюда, чтобы спасти его шкуру.

Вместо этих презрительных слов он мог бы бросить в нее камень.

– Неправда. Пришла к вам, потому что… потому что искренне считаю вас более зрелым человеком.

Не услышав ответа, Селина отважилась на самые трудные слова.

– А еще мне кажется, что вы обладаете инстинктом убийцы, которого нет у Кэмерона.

Тревор грубо рассмеялся.

– Глубоко ошибаетесь!

Он приподнялся на локте, положил руку ей на шею и медленно привлек так близко, что Селина ощутила на лице горячее дыхание. Удерживал в этой неудобной позе долго, глядя бездонными глазами. Знакомый запах снова взволновал. Внезапное желание закрыть глаза и прижаться губами к его губам испугало и заставило прийти в себя.

– Несмотря на ваше представление о моей жестокости, убийство кузена вовсе не доставит мне удовольствия.

Он разжал тиски, снова лег, закинул руки за голову и продолжил изучение потолка.

– Я не ошибся. Вы действительно пришли, чтобы спасти Кэмерона. А теперь уходите.

– Не знаю, зачем я сказала то, что сказала. Простите. Мне очень, очень страшно. А еще я очень устала.

Селина глубоко вздохнула и с трудом заговорила снова.

– Да, я в ужасе от всего, что происходит, и чувствую себя виноватой. Трагедия случится из-за моей нелепой попытки стать частью вашей семьи. – По ее щекам потекли слезы, а из груди вырвалось рыдание.

– Не переоцениваете ли вы важность собственной персоны, миссис Керкленд? Вы не принадлежите к нашей семье. Никогда не были ее частью и никогда не станете. – Жестокие слова вонзились в сердце подобно остро отточенной рапире.

Селина не находила сил пошевелиться. Оскорбленная до глубины души, она все-таки понимала боль и одиночество своего обидчика.

Слезы иссякли. Она тихо всхлипнула, достала из кармана платок и вытерла глаза.

– Если бы мне удалось до вас достучаться! Если бы хватило сил разогнать тьму! Одному богу известно, как я этого хочу.

Она встала, чтобы уйти. Слова повисли в воздухе, полные боли, любви, страха. Унизительное молчание Тревора, напрасные попытки пробиться сквозь ледяной панцирь отняли последние силы.

Селина склонилась, поцеловала его в щеку, в губы и прошептала на ухо:

– Знаю, что не имею права чувствовать, а тем более говорить, и все же: Тревор, я люблю вас.

Не услышав ответа даже на эти слова, она вышла и медленно побрела по темным улицам к дому. В ночной тишине каблуки гулко стучали по деревянной мостовой.

Как ребенок, она рассматривала витрины, словно надеялась, что яркие картинки прогонят кошмар. Воспоминания о детстве, проведенном во Французском квартале без родителей, под присмотром бабушки, лишь обострили сердечную боль. Селина бесцельно шла по улицам, смутно представляя, где находится дом мистера Андруза.

Устало поднимаясь по лестнице в свою комнату, она не смогла бы сказать, как долго бродила по улицам, когда начался дождь. Одежда насквозь промокла, а покрытые толстым слоем грязи туфли стали невыносимо тяжелыми.

Войдя в темную комнату и заперев дверь, Селина внезапно почувствовала, что попала в ловушку. Мокрая одежда давила и сковывала. Она принялась лихорадочно дергать пуговицы.

– Не надо было надевать шерстяной плащ. Сейчас не время для шерсти. Слишком жарко. Проклятье!

Она срывала с себя вещи и со слезами разбрасывала по комнате до тех пор, пока не оказалась в темноте обнаженной.

Острые шпильки в прическе тоже доставляли физические страдания. Вырвав их одним яростным движением, Селина запустила пальцы в густые волосы и принялась раздирать пряди, пока те не спустились на плечи пышной спутанной волной. Вконец обессилев, она жалобно всхлипнула и подошла к умывальнику, налила в таз воды и, сложив ковшиком ладони, плеснула в красное, распухшее от слез лицо.

Тревор стоял в темноте галереи и сквозь распахнутое французское окно следил за ее метаниями.

«Тревор, я вас люблю».

Он мысленно повторил мучительно сладкие слова. Медленная, ноющая боль тисками сдавила сердце. Почему он пришел сюда именно этой ночью? Зачем продолжает изводить себя? Вожделение терзало даже при взгляде с противоположной стороны переполненного бального зала, а сейчас Селина стояла нагая, беззащитная, сгорающая от гнева, которого он никогда прежде не видел.

«Тревор, я вас люблю».

Слова поразили и, подобно прозрачному потоку, оживили иссохшую душу. Но Селина ушла, и мучительное одиночество привело его сюда. Тревор и сам не знал, чего хочет, чего ищет. Душевная буря отняла привычную уверенность в себе.

«Тревор, я вас люблю».

Что почувствовала Селина, произнеся эти разрушительные слова? Или они сорвались с губ случайно, в страхе перед смертной угрозой, и улетучатся как дым, едва кризис минует?

Господи, что же он здесь делает?

Селина отвернулась от умывальника и подошла к французскому окну. Босые ноги ступали бесшумно; шелковистая кожа матово белела в темноте.

Тревор судорожно вдохнул и замер.

Она в страхе остановилась.

– Кто здесь? Сейчас же покажитесь, иначе закричу.

Он вышел из тени.

Селина вздохнула, не пытаясь скрыть облегчение.

– Тревор!

Не находя слов, он стоял молча и смотрел на обнаженные плечи, на разметавшиеся, словно темный нимб, волосы, на мерцающую в серебристом свете луны грудь. Сам того не замечая, шагнул навстречу. Она не пошевелилась. Он поднял руку, прикоснулся к Селине и провел кончиками пальцев по плечу. Она поймала ладонь и поднесла к губам.

Господи, а ведь утром он может умереть… что, если эта встреча – последняя?

Вдруг стало холодно и страшно.

Вздрогнув, Тревор жадно обнял ее, прильнул к губам. Селина попыталась освободиться, но он не позволил, а прижал к стене, захватив в плен, и только после этого отстранился и вопросительно посмотрел в глаза.

Селина едва слышно вздохнула и, показывая, что понимает ненужность слов, прошептала:

Неудержимая страсть искала выхода.

Тревор с силой вдавил ее в стену, накрыл жарким телом. Беспомощно нащупал губами нежный изгиб шеи, погрузив лицо в душистую копну волос, вдохнул знакомый цветочный аромат. Растворился в соблазнительном женственном тепле. Провел руками по стройным бедрам и ощутил новую огненную вспышку.

Селина не издала ни звука и не шевельнулась. Тишину нарушало лишь неровное дыхание. Тревор вдохнул так жадно, словно старался захватить ее целиком, языком попробовал на вкус уголок рта и снова завладел губами. Безумие. Самое настоящее безумие.

И все же отпустить, потерять ее он не мог. Дернул полы рубашки с такой силой, что пуговицы разлетелись в разные стороны, и прижался грудью. Не прерывая поцелуя, мгновенным движением сорвал брюки, а потом, сжав ладонями ее бедра, легко поднял. Она застонала, обвила ногами его мощный торс и вцепилась пальцами в плечи. С первобытным стоном он стремительно вонзился в горячую плоть. Она вскрикнула и содрогнулась, растворившись в пространстве.

В этот миг он тоже утонул в огненном вулкане наслаждения. Закрыл глаза и, прерывисто дыша, прижался к стене мокрым лбом. Раскаяние не заставило себя ждать: захлестнуло пылающей лавой и сожгло сладкое ощущение блаженства. Он в бешенстве стукнул кулаком в стену.

Она испуганно вздрогнула у него на груди.

– Боже милостивый, что же я наделал?

Ее дыхание трепетало в странной тишине.

Опустив ее на пол, он отступил и отвернулся, приводя себя в порядок. Раздраженно провел ладонями по лицу.

– Прошу прощения.

Она все еще задыхалась.

– Вовсе не за что извиняться. Я желала тебя, а тебе это было необходимо.

– Прошу прощения за все – в том числе и за то, что случится утром.

Он вышел в окно, переступил через невысокие перила галереи и растворился в ночной тьме.

Глава 16

В предрассветной тишине Селина услышала скрип тяжелых кованых ворот и стук лошадиных копыт. Она быстро поднялась, несколько раз глубоко вздохнула для храбрости и вышла из комнаты.

В тускло освещенном холле стояла бледная, испуганная Мари.

– Мистер Андруз с братом ждут вас возле кухонной двери, в экипаже. – Дребезжащий от волнения голос напомнил скрип неумелого смычка по струнам.

Сердце Селины обливалось кровью, как будто смерть уже подошла вплотную. Раз отцы приехали, значит, дуэли не миновать. Джастин и Майлз мрачно кивнули в знак приветствия.

Джастин развел руками и покачал головой.

– Ночью Тревор ходил к Кэмерону и предлагал помириться, однако тот не согласился и решительно настоял на поединке. Предупредил, что если противник откажется, то публично объявит его трусом.

Селина страдальчески заломила руки.

– Боже милостивый, зачем же так жестоко? Теперь у Тревора нет выбора.

В соответствии с дуэльным кодом оглашение отказа означало позор до конца дней. Подобные новости мгновенно распространялись по миру, достигали Англии и Франции, повсюду обрекая человека на презрение.

Джастин взял Селину под локоть и помог спуститься с крыльца. Прищурившись, она вгляделась в серую мглу и с ужасом увидела не удобный семейный экипаж, а простую деревянную повозку с длинным широким топчаном, на котором мог поместиться взрослый мужчина.

Страшное зрелище так потрясло, что она покачнулась и едва не упала, но мужчины подхватили ее, посадили на середину скамьи, а сами устроились по обе стороны. Почувствовав за спиной легкое движение, Селина оглянулась и увидела на топчане темный силуэт.

Она вздрогнула и плотнее укуталась в шаль.

В Дуэльную рощу ехали молча. Тяжкую тишину нарушал лишь приглушенный стук копыт по земле, тихое клацанье сбруи да скрип повозки. Джастин уныло правил лошадьми, и те сонно переставляли ноги, как будто старались оттянуть зловещую дуэль.

Селина надеялась, что бурная ночь притупила чувства, однако оказалось наоборот: назойливый скрип и скрежет терзали и без того истрепанные нервы, а острый запах лошадей вызывал тошноту.

Больному воображению представлялось ужасное содержимое медицинского чемодана. Жесткая скамья испытывала на прочность позвоночник. Во рту ощущалась мучительная горечь, избавиться от которой никак не удавалось.

Закончится ли когда-нибудь этот кошмар? Может быть, крикнуть изо всех сил, чтобы услышали те двое, что пока еще способны остановить страшный ритуал смерти?

Плотный серый туман наползал с залива, просачивался сквозь деревья и накрывал дорогу, оставляя за собой влажные клочья. Чем дальше в лес уходила дорога, тем мрачнее становилось на душе. Птицы и звери встречали чужаков настороженными криками и снова стихали.

Селина не могла унять дрожь. Она не принадлежала этому сумрачному миру.

И никто не принадлежал.

Джастин остановил лошадей на почтенном расстоянии от дубравы, где должен был состояться поединок. Доктор выбрался из повозки, сжимая в руках медицинский саквояж и футляр с пистолетами.

Селина оглянулась. Слева, под старым узловатым деревом, стоял Тревор. Одет он был безупречно: черные бриджи, заправленные в начищенные до блеска сапоги, белоснежная батистовая рубашка с закатанными рукавами и распахнутым воротом. Секундант ждал неподалеку, с его сюртуком в руках.

Кэмерон, видимо, только что привязав лошадь, подошел, на ходу снял сюртук и отдал своему секунданту. Одет он был точно так же, как Тревор.

Селине казалось, что она уже слышит погребальный звон. Дурное предчувствие разрывало душу.

Не глядя по сторонам, Кэмерон решительно подошел к доктору, и тот тут же открыл ящик с оружием. Тревор тоже не заставил себя ждать. Оба деловито заглянули внутрь и коротко кивнули в знак согласия, после чего доктор отдал пистолеты секундантам.

Селина закрыла глаза, чтобы не видеть, как те заряжают оружие, и усилием воли подавила стремление броситься на колени и мольбой остановить дуэль. А когда снова посмотрела перед собой, то увидела, как враги принимают готовые к бою пистолеты.

– Боже милостивый! – прошептала она.

Джастин с силой сжал ее руку.

Кэмерон и Тревор долго стояли молча и сосредоточенно смотрели друг другу в лицо. Потом доктор что-то тихо произнес, соперники пошли в противоположные стороны – ровно на двадцать шагов, – остановились, по команде доктора развернулись и прицелились.

Все случилось так быстро, что Селина даже не заметила выстрелов, и только когда на правом плече Кэмерона появилось алое пятно, а спустя мгновение белая рубашка превратилась в красную, стало ясно, что произошло то, чего она боялась больше всего на свете.

Качаясь, Кэмерон сделал несколько неверных шагов, дымящийся пистолет выпал из повисшей безжизненной плетью руки, колени подкосились, и он медленно опустился на сырую лесную землю. Взгляд, до последнего мгновения устремленный на кузена, погас вместе с сознанием.

Селина не помнила, как преодолела расстояние от повозки до раненого. Неведомая сила перенесла ее, заставила упасть рядом и проложить его голову к себе на колени. Майлз, Джастин и доктор подбежали вслед за ней.

Тревор тоже подошел.

– Ни шагу больше, – угрожающе предупредил Майлз. – Ты уже сделал свое дело.

Тревор в нерешительности помедлил и отступил. Остановился поодаль с пистолетом в руке, словно отверженный. Даже с расстояния десяти шагов Селина ощущала едкий запах пороха.

Доктор внимательно осмотрел рану.

– Если удастся предотвратить инфекцию, то все обойдется. Пуля прошла навылет. А потеря сознания – результат нервного срыва и болевого шока.

Он многозначительно взглянул на Майлза.

– Кое-кто отлично знал, что делает, и целился с безошибочной меткостью.

Майлз наконец-то вздохнул и отер со лба холодный пот.

Джастин помог Селине встать с земли и подняться в повозку. Она села на топчан, Майлз с доктором внесли Кэмерона и положили головой к ней на колени. Она осторожно обняла раненого и зашептала, уговаривая бороться за жизнь.

Слезы безудержно текли по щекам и капали на алую от крови рубашку.

Повозка тронулась. Селина подняла голову, смахнула слезы, убрала с лица спутанные волосы и посмотрела туда, где одиноко стоял Тревор.

Ее встретил скорбный взгляд.

Безысходность молчаливой печали отозвалась в сердце невыносимой болью. Селина попыталась позвать, хотя бы произнести имя, но рот лишь механически открылся и закрылся без единого звука. Голос не повиновался.

Повозка свернула в сторону города; обреченная фигура утонула в тумане, но полные боли глаза по-прежнему смотрели в душу.

И даже когда фигура Тревора превратилась в далекую, едва различимую точку, сила этого взгляда продолжала держать в плену.

Селина слышала молчаливую мольбу о помощи, обращенную к ней – к ней одной.

Она слишком поздно поняла, что не отозвалась.

Глава 17

Мучительная головная боль не отступала ни на минуту. Селина потерла виски и спустилась в гостиную. Еще пара дней, и она отсюда уедет. Так долго! Последние четыре дня в обществе Кэмерона, с его бесшабашным отношением ко всему на свете, подвергли терпение серьезному испытанию. То и дело приходилось сдерживаться, чтобы не ругать раненого. К тому же теперь в любой час мог запросто, без предупреждения приехать Джастин. Как правило, он проходил в комнату Кэмерона, плотно закрывал за собой дверь и оставался там надолго. О примирении родственников, к которому Селина стремилась всей душой, больше не могло быть и речи: если бы награды присуждали за неудачи, то она оказалась бы первой в очереди.

Кэмерон, с рукой на перевязи, сидел на синем бархатном диване и держал на коленях плетеную корзинку с серо-белым пушистым комочком.

– Почему вы не в постели? – строго осведомилась Селина.

Кэмерон безмятежно улыбнулся.

– Потому что пора пить чай.

Селина села слева – со стороны здорового плеча.

– А это еще что такое?

– Кот. Фелиция подарила, чтобы скорее выздоравливал.

Пушистый комочек лежал, вытянув мягкие лапки, и сладко спал.

Селина осторожно провела пальцем по шелковистой шерстке.

– Это не кот, а котенок, причем очень маленький.

– Все равно скоро вырастет и станет большим котом, так что можно называть и так. – Несмотря на ворчливый тон, Кэмерон с нежностью погладил крошечное существо. – На корабле вещь очень полезная. Будет исправно ловить мышей.

– Какая прелесть! Лапки и ушки белые – кажется, что художник взял кисточку и специально раскрасил. Имя уже придумали?

– Жемчужина.

– Значит, это не кот, а кошка.

– Не знаю, не смотрел.

– Почему?

– Для этого нужны две руки: одной поднимаешь зверя, другой проверяешь, – а у меня в работе прошу заметить, сейчас только одна. Конечно, если не считать, что перевязь надели просто так, на всякий случай. К тому же пол животного значения не имеет, потому что пары на борту все равно не будет.

Несмотря на отвратительное настроение, Селина улыбнулась.

– Ваши мысли порой выбирают причудливые тропы. Поэтичное имя Жемчужина несет какой-нибудь особый смысл?

– Да. Так называется мой любимый бордель в Париже.

– Следовало предположить что-нибудь в этом роде. – Селина осуждающе покачала головой, однако тут же смягчилась. – Сегодня вы не только неплохо выглядите, но, кажется, и чувствуете себя значительно лучше.

Кэмерон озорно улыбнулся.

– Мари отлично присматривает за своим мисчи Кэмероном.

Селина закатила глаза.

– Разве доктор не прописал строгий постельный режим?

– Отказываюсь валяться в кровати, как немощный старик. К тому же завтра утром все равно придется выйти из дома – дела.

– Так скоро?

– Если не знаете, то объясняю: два дня назад пришел наш первый клипер, а я до сих пор его не видел. Сижу здесь, на диване, с кошкой на коленях.

Селина не вытерпела.

– А о Треворе что-нибудь слышно?

– О, кажется, вы намерены начать серьезный разговор. – Кэмерон притворно нахмурился. – Вот уж некстати! С минуты на минуту принесут чай.

Настроение снова упало.

– В отличие от вас все мы смотрим на это мрачное представление трезвыми глазами.

– С Тревором все в порядке. – Кэмерон заговорил спокойно, размеренно. – Больше того, скоро должен прийти. У нас назначена деловая встреча.

Сердце дрогнуло.

– Я… давно хочу спросить: почему вы пригрозили объявить его трусом?

Кэмерон пожал плечами.

– Чтобы он не отказался стреляться.

– Что? Но это же безумие! Вы могли погибнуть!

– Он отлично знал, куда надо целиться.

– Но ведь мог промахнуться!

– Селина. – Кэмерон накрыл ее руку большой теплой ладонью. – Вам еще никто не говорил, что, хотя Тревор слегка превосходит меня в работе, во всем, что касается спорта, давным-давно признал себя вторым? Среди прочего, я превосходно стреляю.

Смысл сказанного не сразу проник в сознание.

– То есть оба знали, за кем преимущество, и потому вы уступили ему право первого выстрела?

Кэмерон убрал руку и снова принялся ласково гладить котенка.

Кровь громче застучала в висках.

– Неужели вы так мало думаете о себе, что рискнули драгоценной жизнью из-за глупой ссоры?

– Все несколько глубже. Наша с Тревором связь настолько крепка, что я решил принять пулю, чтобы заставить кузена изменить отношение к жизни.

Селина ужаснулась.

– Вы заставили его выстрелить!

Кэмерон грустно усмехнулся.

– Один из нас должен был взять на себя ответственность. Тревор и раньше вставал на путь саморазрушения. Только не думайте, что кто-то еще имеет отношение к этой запутанной истории. Решение принимал я и только я.

Селина на миг задумалась и взглянула на него с интересом.

– Получается, что причина дуэли заключена вовсе не в недавнем скандале.

– Скорее дуэль стала кульминацией проблем, копившихся в течение долгих лет.

– Не могу поверить, что это действительно так. – Селина потерла виски. Проклятая головная боль! – Неужели считаете, что ваш глупый поступок может принести пользу?

– Надеюсь. Осознание своей участи далось Тревору труднее, чем мне.

– Что вы имеете в виду?

Слегка поморщившись от боли, Кэмерон закинул здоровую руку на спинку дивана.

– Попытайтесь понять наше с ним положение. Едва я решил остепениться, как пришлось покинуть любимую страну и ставший привычным образ жизни и отправиться в неведомый Сан-Франциско, к чужим людям, от которых можно ожидать чего угодно. По ночам стал упорно сниться кошмарный сон: единственная на всю округу женщина – с песком на щеках и гнилыми зубами – выползает из заброшенного золотого рудника.

Селина рассмеялась.

– Но разве кошмарное видение имеет какое-то отношение к…

– Имеет, причем немалое. Я знал, что должен буду возглавить работу в Сан-Франциско. Отец и дядя мечтают об отдыхе, а Тревор видит себя исключительно во главе всей компании. Решение далось очень нелегко. Признаюсь, что перспектива отправиться на Дикий Запад доставила мало радости: впервые в жизни я почувствовал себя одиноким.

Он пожал плечами.

– Поэтому, встретив вас и узнав, что вы тоже собираетесь в Сан-Франциско, искренне обрадовался и решил, что судьба обо мне позаботилась. В глазах зажглись звезды, увы, их свет помешал заметить ваш интерес… к кузену.

Ну вот, этого еще не хватало!

– Можете не продолжать…

– Прошу, Селина, выслушайте. Не потребовалось особой проницательности, чтобы заметить, что Тревор сразу воспылал к вам страстью. И все же, зная, что менять образ жизни и создавать семью он не намерен, я подумал, что, если удастся сдержать его пыл до нашего с вами отъезда в Сан-Франциско, там вы посмотрите на вещи другим глазами. Ну а моряк, следуя призванию, благополучно отправится в Китай, а потом вернется в Англию и больше о вас не вспомнит.

Селина похолодела: мысль о вечной разлуке с Тревором показалась невыносимой. Она и сама знала, что рано или поздно это случится, но слышать о неизбежности расставания не могла и не хотела.

– Наверное, если бы все произошло именно так, как вы задумали, было бы значительно лучше.

Кэмерон сокрушенно покачал головой.

– Притяжение между людьми всесильно. Простите за то, что неправильно истолковал собственные чувства. Сестры у меня никогда не было, так что братской любви я не знаю. Поначалу никак не мог представить вас в этом качестве.

– А теперь представляете?

Он кивнул.

– К счастью, вы вовсе не такая несносная, как Фелиция.

Ах какое облегчение! Селина была готова обнять благородного рыцаря, если бы не его плечо…

– Я выросла единственным ребенком, а воспитала меня любящая бабушка. Мне трудно понять, как близкие родственники то непримиримо воюют, то готовы отдать друг за друга жизнь.

– Возможно, в нас говорит горячая французская кровь?

Селина нахмурилась.

– Джастин и Тревор бодаются, как два козла, а ведь Джастин вовсе не француз.

– Значит, вам еще никто не говорил, что в молодости дядя так же отчаянно испытывал на прочность и себя, и всех вокруг, как это делает Тревор?

Вот так новость!

– Неужели Джастин отличался такой же необузданностью?

Кэмерон усмехнулся.

– Еще как отличался! Настолько, что дед выгнал старшего сына из фамильного английского поместья. Поэтому он и приехал в Америку. Ну а мой отец потянулся вслед за братом, как это нередко случается.

– Понятия не имела.

– Возможно, в качестве искупления грехов сын вырос его точной копией – не внешне, но по характеру и темпераменту. Джастин и Тревор очень близки, но, боюсь, бодаться будут всегда.

– Несомненно. – Селина взглянула на портрет темноволосой красавицы с маленьким мальчиком на коленях. – Хотите сказать, что когда-нибудь Тревор станет таким же мудрым?

Кэмерон вскинул бровь.

– Я не стал бы заходить так далеко…

Мари вкатила сервировочный столик с горячим чайником, тонкими фарфоровыми чашками и свежими булочками. Разговор мгновенно прервался, и горничная смутилась.

– Не обращайте на меня внимания. Сейчас уйду.

– Не спеши. Наверное, намного удобнее слушать открыто, чем подслушивать тайком, из-за двери. – Кэмерон с улыбкой взял булочку и с удовольствием откусил. – О, моя любимая начинка.

Мари виновато покраснела.

– Кажется, вы любите все на свете.

Пока горничная разливала чай, а Кэмерон ее дразнил, Селина внимательно посмотрела на портрет.

– Это Тревор с мамой? Им так хорошо вместе.

Кэмерон кивнул.

– Тревор на восемь лет старше Мишеля, так что долгое время он рос единственным ребенком. Наши мамы очень похожи.

Селина грустно подумала, что у нее подобного портрета нет и никогда не было.

– Вы бы их непременно полюбили, – продолжал Кэмерон. – Обе обожали детей, поэтому успели изрядно нас избаловать, но, к несчастью для Тревора, в присутствии отца мама не могла уделить ему и двух минут.

Селина едва не подавилась.

– Почему?

– Дядя решительно отказывался делить жену с сыном. В этом заключается основное различие между мной и кузеном. А едва Тревор смирился с потерей матери, как обручился с прелестной девушкой. К сожалению, безусловной преданностью красавица не отличалась. Кузен вернулся из плавания на неделю раньше и обнаружил невесту в постели… но не одну. Сразу после этого он уехал в Лондон.

– Стоит ли тогда удивляться, что Тревор стал таким? – Селина повернулась к горничной. – А что помнишь об этой истории ты, Мари?

Мари решительно покатила столик к двери.

– Все, я ушла. Продолжайте разговор без меня.

– Большое спасибо, – с усмешкой бросил ей вслед Кэмерон.

Однако, как только Мари скрылась из виду, он заговорил серьезно.

– Если уж речь зашла о Треворе, может быть, до его прихода обсудим ваши с ним отношения?

Селина поставила чашку и потерла виски.

– Умоляю, Кэмерон, больше ни слова о Треворе. Я и без того вконец измучилась и обессилела.

– Что же произошло той ночью в лесной хижине?

Селина вскочила.

– Я ведь только что ясно сказала, что отказываюсь продолжать разговор о вашем кузене. Вы невероятно бесстыдны!

Кэмерон схватил ее за руку и заставил снова сесть рядом.

– Общая картина мне и так ясна. Важно знать глубокий смысл того, что случилось во время грозы. – Он заговорил тише. – Полагаю, вы понимаете, что я спрашиваю не из досужего любопытства.

Почему он попросту не вонзил ей в сердце нож?

– В лесной хижине произошла ошибка, ничего больше. – Свободной рукой Селина провела по лицу, словно пытаясь смахнуть паутину. – Простите, должна подняться к себе. Очень болит голова.

Кэмерон разжал пальцы и выпустил ее запястье.

Внезапная страсть Кэйтлин Битнер Рот

(Пока оценок нет)

Название: Внезапная страсть

О книге «Внезапная страсть» Кэйтлин Битнер Рот

Молодая прелестная вдова Селина Керкленд, чудом избежавшая ужасной гибели, которая постигла всю ее семью, живет в гостеприимном доме друга своего отца, богатого плантатора Андруза, и постепенно влюбляется в его старшего сына Тревора. Молодой господин полностью разделяет чувства красавицы, и, казалось бы, ничто не угрожает их будущему счастью… Но случайное и нелепое недоразумение заставляет Селину поверить, что возлюбленный не верен ей. Ни одна истинная леди не потерпит подобного унижения, и Тревору придется многое пережить, чтобы Селина поверила в его искренность и открыла для него сердце…

На нашем сайте о книгах lifeinbooks.net вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу «Внезапная страсть» Кэйтлин Битнер Рот в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.

Внезапно Селину охватило острое желание. Она посмотрела в скрытое полумраком лицо – такое близкое, что дыхание согревало щеку.

– Оставьте меня в покое, Тревор.

Глаза его мерцали, как мерцают на черном бархате бриллианты.

– Действительно ли хотите спокойствия, Селина? Или мечтаете обо мне так же, как я о вас?

Он медленно склонился. Густые ресницы опустились, рот приоткрылся. Намерения не оставляли сомнений.

Боже милостивый!

Селина до боли сомкнула губы, чтобы он наткнулся на твердый барьер, однако уже в следующее мгновение ощутила нежное прикосновение и передумала.

Тревор провел губами по щеке: неспешно, соблазнительно проложил дорожку из поцелуев к подбородку.

– Вот как это будет, – тихо прошептал он.

Тревор коснулся зубами мочки уха: бережно, осторожно, – однако реакция Селины не заставила себя ждать и вспыхнула подобно пламени.

Неведомое прежде, дикое, первобытное вожделение поработило и лишило сопротивления. Мгновенное напряжение сменилось дрожью.

Он излучал спокойную силу, сопротивляться которой было бесполезно. Любая борьба стала бы нелепой и жалкой.

Селина прикрыла глаза, чтобы подумать, однако собраться с мыслями так и не удалось. О, в этой битве силы противников оказались неравны! Только в припадке безумия можно было надеяться на победу. Паника лишила последних остатков воли.

Его губы скользнули по плечу и замерли в ложбинке у шеи. Нужно было немедленно его остановить, но мешало оцепенение. Неужели и ей доступна частица высшего наслаждения, так красиво описанного в эротических книгах?

Они стояли неподвижно. Жадные губы застыли на шее, обжигая и в то же время лаская. Воздух вокруг раскалился от страсти.

Битва безнадежно проиграна.

Губы двинулись вверх, оставляя на коже горячий след.

– Вы пахнете так сладко, так заманчиво. – Он поцеловал ее в висок, в беспомощно опущенные веки. Сжал запястья одной рукой, легко поднял их над головой, а другой рукой погладил по волосам. Нежно провел большим пальцем по щеке и завел ладонь за ухо.

Селина стояла неподвижно, в последний раз пытаясь собраться с силами и решительно отвергнуть ласки, однако огонь разгорался и справиться с вожделением становилось все труднее.

Тревор бережно приподнял ее лицо за подбородок и склонился. Теперь уже его губы не встретили сопротивления и властно завладели теплым ртом Селины. На миг в мире не осталось ничего другого, кроме этих губ.

Ладонь скользнула вниз, к поясу на пеньюаре, и коснулась груди. О, если бы это продолжалось вечно!

Вершинки напряглись, а глубоко внутри возникла странная тоскующая пустота. Изнывая от желания, Селина тихо застонала.

Пеньюар распахнулся.

Ладонь по-хозяйски устроилась в изгибе талии, а пальцы распластались на животе – такие горячие, что, казалось, тонкая ткань ночной сорочки того и гляди расплавится. Селина уперлась затылком в поддерживавшую полки вертикальную панель, не сознавая, что открыла шею, и тут же ощутила теплое влажное прикосновение.

Тревор посмотрел внимательно, как будто хотел запомнить увиденное раз и навсегда.

– Вы так прекрасны, Селина, – прошептал он, положив ладонь ей на поясницу. Медленно подался вперед, заставляя ощутить мужественное возбуждение.

Его губы снова завладели ее ртом, и язык принялся дерзко исследовать территорию.

Селина обняла его за шею и страстно ответила на поцелуй. Да, сейчас она могла окончательно потерять себя, но еще ни разу в жизни не переживала мгновения более сладостного.

Тревор слегка отстранился.

И вдруг улыбнулся. В глазах вспыхнула радость победы.

Шок, унижение, разочарование обдали ее ледяным потоком. О нет! Неужели для него это только легкая игра? Негодяй! Подлец!

Селина подняла лицо, как будто хотела поцеловать, но едва губы коснулись губ, больно укусила.

Тревор отскочил и прикрыл рот ладонью. Выражение страсти на его лице сменилось растерянностью.

– Что это было?

– Если еще раз осмелитесь ко мне прикоснуться, клянусь: кастрирую на месте. – Селина запахнула пеньюар и туго завязала пояс. – Убирайтесь немедленно!

– Что за шум? – На пороге появилась Золя. Остановилась у входа, нахмурилась и сердито посмотрела вокруг. – Ну-ка пропустите! – Она подошла, сняла с полки банку с джемом и поставила на стол.

– А теперь оба садитесь. – Кухарка подвинула к очагу еще один стул. – Если собираетесь жить в одном доме, придется научиться ладить. Слышите?

Золя посмотрела на Тревора, заметила распухшую губу и снова нахмурилась. Со стуком поставила на стол две тарелки и отрезала от буханки два толстых ломтя.

* * *

Глава 1

Апрель 1853 года

Приход Сент-Джеймс, Луизиана

Стивен взял Селину за руку.

– Погода становится все хуже. Пора возвращаться домой.

Дождь сердито набирал силу и скоро превратился в ливень.

– Господи, что за напасть! – простонал Стивен и взмахнул кнутом.

– Должно быть, скоро появится мост?

Лошади дернули и с диким ржанием рванули влево.

– Госпожа Селина!

– Прости, я, кажется, кричала? – Селина потерла затекшую шею.

– Снова дурной сон?

Селина кивнула.

– Прошел всего лишь год с того дня, когда мистер Андруз нашел вас под сломанной повозкой. – Голос Мари смягчился. – Страшные воспоминания еще не успели отступить.

Такая тяжкая потеря!

Раздался короткий стук в дверь, в спальню заглянул юный Линдзи Андруз и с сияющим видом провозгласил:

– Тревор возвращается! Тревор возвращается!

– Здравствуйте, миссис Селина. Мой старший брат едет домой.

Она кивнула и слабо улыбнулась.

– Спасибо, Линдзи, но мне об этом уже известно.

Парень исчез, а из-за двери донесся радостный смех.

Горничная поставила одну из корзинок на кровать, чтобы убрать белье.

– Откуда мне об этом знать?

– Не пора ли тебе немного отдохнуть, Мари?

Мари тут же вмешалась:

– Pardonner-moi. Ne vous en faites pas1
?Извините. Не надо этого делать (фр.).

Селина взглянула на пестрый клубок, вздохнула и бросила ленты вслед за щеткой.

– Да, пожалуй, лучше доверить все тебе, я только мешаю.

Горничная озабоченно нахмурилась:

– Вы хорошо себя чувствуете?

– Отлично, – соврала Селина.

– Кажется, Золя готовит бамию?

– И джамбалайю – уточнила Мари. – Любимые блюда мисчи Тревора.

Селина взглянула вопросительно, и Мари выразительно вскинула брови.

– Вы же знаете, что наша мастерица всегда старается приготовить гостям что-нибудь особенное.

Мари подошла и остановилась рядом.

– Очень нравятся.

– Так в чем же дело?

Селина пожала плечами. Разве можно ответить, в чем дело, когда не понимаешь даже собственных мыслей?

Селина отдернула локти от карниза, как отдергивают палец от раскаленной плиты.

Мари нахмурилась.

Селина вспыхнула и недовольно повела плечами.

– Не говори глупостей.

Селина рассмеялась.

То ли подействовало легкое поддразнивание, то ли сияющая улыбка осветила комнату, но на душе стало легче.

– Может быть, хотите принять горячую ванну, госпожа Селина?

– Лучше продолжай работу, а то до приезда Тревора не успеешь перенести мои вещи из его комнаты в гостевую.

Мари снова улыбнулась.

– Ради бога, Мари, что ты делаешь?

– Убираю вещи мадам из спальни мисчи Тревора и переношу в комнату для гостей, сэр, – деловито ответила та.

– Сейчас же верни все на место.

Селина вскочила с подоконника и подбежала к двери.

– Мари всего лишь выполняет мое распоряжение.

Хозяин не стал повторять, а просто молча посмотрел на служанку.

Мари понимающе кивнула и, словно не замечая присутствия Селины, поспешила обратно.

Мистер Андруз провел ладонью по седым волосам.

– Позволите спросить, что заставило вас затеять всю эту суету с переездом в гостевую комнату?

Селина скрестила руки на груди.

– Разве вы не слышали? Ваш сын возвращается.

Мистер Андруз нахмурил густые брови.

– Он пробудет здесь недолго… несколько дней.

Селина растерялась.

– Правда?

Хозяин насмешливо склонил голову.

Селина выпрямилась и решительно расправила плечи.

– Гостевая комната мне больше нравится. Эта выглядит чересчур мужской.

Джастин подошел ближе, подавляя высоким ростом и мощным сложением.

– Не пытайтесь меня обмануть.

Решительный жест, безотказно действовавший на непослушных детей, заставил Селину забыть о возражениях.

– И даже не надейтесь переубедить.

Он постоял так несколько секунд, а потом усмехнулся, отступил и по-отечески похлопал ее по плечу.

– Простите. Наверное, я сам виноват: не разъяснил ситуацию.

Продолжая говорить, мистер Андруз направился к лестнице.

– Но разве хорошо принимать сына в гостевой комнате? – робко осведомилась Селина вдогонку.

Мистер Андруз остановился на верхней ступеньке и обернулся.

Он энергично пошел вниз, с каждой ступенькой повышая голос.

Несмотря на то что хозяин уже не мог увидеть, Селина закусила губу и кивнула.

– Что ж, хорошо. – Она повернулась и остановилась в дверях, рассматривая комнату, в которой прожила целый год.

Чересчур мужская? Конечно же, нет. Селине здесь все нравилось.

На глаза навернулись слезы. Ах если бы рядом не было Мари, можно было бы от души поплакать!

Мари присела на стул возле ванны и начала расчесывать густые локоны госпожи.

– В первые месяцы ваши волосы казались безжизненными и больше походили на мочалку.

– Это потому, что сама я чувствовала себя безжизненой.

Мари вскочила.

– Ах господи! Три удара, не два – значит, это не груз, а люди. Неужто мисчи Тревор приехал так быстро?

Снизу донесся топот множества ног.

Селина стремительно села; сердце почему-то отчаянно стучало.

– Ты же сказала, что молодой господин приедет на вечернем пароходе!

Мари взволнованно забегала по комнате.

– Ах, госпожа Селина, как же мне успеть одеть вас и причесать, пока он дойдет от пристани до дома?

– Ради бога, успокойся. Так точно ничего не успеешь. Лучше подай полотенце. – Селина встала, обернулась полотенцем и вышла из ванны. – Не собираюсь приветствовать твоего дорогого мисчи Тревора вместе со всеми. Знакомство может состояться во время… – Она взмахнула рукой. – Во время его любимых гамбо и джамбалайи.

Она вытерлась и взяла с кресла лавандовое муслиновое платье. Какое облегчение сменить, наконец, удручающий черный цвет, который носила весь год!

– Как, по-твоему?

Мари стояла возле кровати, нервно теребя белоснежный передник, и смотрела, как обнаженная госпожа летает по комнате.

Не обращая внимания на служанку, та выбрала широкий фиолетовый пояс и подходящие по цвету кожаные туфли.

– Ну вот, теперь все в порядке. Помоги одеться и иди. Волосы подождут до вечера.

Мари нахмурилась и протянула сорочку.

– Не стоит бегать голой перед открытой дверью, когда приехал мисчи Тревор.

– Эта часть дома не просматривается, – успокоила Селина, пока Мари шнуровала корсет. – Ему ведь незачем разгуливать по галерее мимо моей комнаты, правда? Тем более, как ты сказала, он не станет надоедать той, которая этого не хочет.

Мари рассмеялась забавной имитации креольского акцента и в ответ заговорила на каджуне – акадийском диалекте.

– Да, но мисчи Тревор умеет сделать так, что леди мечтают, чтобы он им надоедал. Прошу прощения, конечно. – Она захихикала, присела в реверансе и поспешила к двери.

Селина подошла к большому зеркалу и внимательно рассмотрела свое отражение. Довольная результатом, взяла флакончик с ароматом ландыша, слегка подушилась, выскользнула в галерею и прошла в переднюю часть дома в надежде тайно увидеть Тревора.

Она спряталась за одной из окружавших двухэтажный особняк дорических колонн и осторожно выглянула. Открытый экипаж стоял в двух сотнях ярдов от дома, на берегу, перед белоснежным кораблем «La Belle Creole» («Прекрасная креолка») – украшением Миссисипи.

Величественный двухпалубный пароход регулярно ходил по главной американской реке мимо Карлтон-Окса, совершая рейсы между Новым Орлеаном и Батон-Ружем, и всякий раз Селина с волнением любовалась его красотой. Те части судна, которые оставались свободными от причудливых кованых завитков, сияли белизной свежей краски. Две высоких элегантных трубы выпускали в небо столбы белого пара, а колесо на корме взбивало воду в пышную пену – тоже белоснежную. Элегантно одетые пассажиры неторопливо прогуливались по верхней палубе, с интересом всматриваясь в бесконечную цепочку плантаций на берегу.

Вот по трапу быстро спустился человек, подошел к поджидавшему экипажу и легко вскочил на сиденье. Должно быть, это и есть долгожданный Тревор. Расстояние не позволяло определить точно, но Селине он показался высоким, как отец и братья, но в то же время темноволосым, как сестра, чье возбужденное щебетанье доносилось с первого этажа.

Трап тут же вернулся на палубу. Механик закрыл дверь, послышалось три удара колокола, колесо закрутилось, вода забурлила, и пароход легко продолжил путь вверх по реке.

Экипаж неторопливо приближался к дому по тенистой аллее, постепенно увеличиваясь в размерах. По обе стороны узкой дороги возвышались раскидистые дубы, и сплетенные ветки создавали зеленый коридор. Селина отошла в глубь галереи, надеясь, что яркие лозы бразильского винограда, плотно опутавшие перила и колонну, за которой она спряталась, прикроют широкую лавандовую юбку. Ах, до чего же некстати этот ужасный кринолин!

Линдзи спрыгнул с дерева и с радостным криком побежал за экипажем. Тревор повернулся спиной к дому, чтобы посмотреть на брата; скоро Линдзи догнал экипаж и пошел рядом.

Возле дома, у крыльца, дорогого гостя поджидала радостная толпа родственников и слуг. Селина едва не задохнулась. Ах господи! Такого великолепного мужчину ей еще не приходилось видеть!

Возница остановился посреди двора. Тревор поставил одну ногу на ступеньку и наклонился, чтобы дотянуться до чемодана. Темно-синий сюртук из тонкой шерсти не скрывал его четко очерченных мускулов. Одним быстрым движением он поднял чемодан, спрыгнул и поставил на землю, затем небрежно провел рукой по бедру, разглаживая облегающие бежевые бриджи, заправленные в блестящие черные сапоги до колен.

Селина замерла, не в силах отвести зачарованного взгляда, и даже подошла ближе к краю галереи, чтобы лучше рассмотреть загадочного красавца. Тот стоял, с ленивой грацией прислонившись спиной к экипажу, и ослепительно улыбался. На фоне загорелой золотистой кожи сияли белизной безупречно ровные зубы. Темные глаза светились лукавством, а от уголков к вискам лучились морщинки.

Линдзи первым подбежал к брату. Тревор подбросил мальчика высоко в воздух, а потом поставил на землю и ласково взъерошил и без того непослушные волосы. Рядом оказался Мишелл – второй из сыновей, – сам Джастин, а спустя секунду сестра Фелиция, до этого скромно стоявшая в сторонке, не выдержала и, растолкав мужчин, повисла у Тревора на шее.

– Je t’aime, je t’aime!2
? Люблю тебя! (фр. ).

– закричала она, покрывая лицо брата восторженными поцелуями. Темные кудри очаровательно танцевали вокруг прелестного личика. – Я так соскучилась, mon frere!3
? Брат (фр. ).

С легкой улыбкой на поразительно красивом лице Тревор сердечно здоровался с родными. Трудно было не заметить, что, подобно малышке Фелиции, он удивительно напоминал висевший в гостиной прекрасный портрет матери-француженки.

Внезапно смутившись, Селина спряталась и прижалась щекой к колонне. Тревор Андруз оказался совсем не таким, каким она его представляла. Ростом и мощной статью он походил на Джастина, но на этом подобие заканчивалось: не было орлиного носа, свойственного для отца и младших братьев; не чувствовалось жесткости характера. Конечно, Селина ожидала увидеть впечатляющего мужчину – в этой семье все отличались красотой, – но ей казалось, что новый знакомый окажется таким же, как те богатые денди, которых она старательно обходила стороной еще до свадьбы. Несмотря на безупречную любезность, что-то в них неизменно отталкивало. Сначала она удивлялась, почему другие молодые леди не замечают изъяна, но потом поняла, что те просто не обращают внимания ни на что иное, кроме богатства. А в манерах и в поведении Тревора не чувствовалось даже намека на неискренность.

Фелиция взяла брата за руку, приподнялась на цыпочки и что-то шепнула на ухо. Тревор усмехнулся, схватил сестру за талию и закружил. Подол пышного платья взлетел вместе с нижними юбочками.